ЕСПЧ и российское семейное право
Особое внимание для юриста по семейным спорам представляют постановления, вынесенные ЕСПЧ по жалобам против России на нарушение ст. 8 Конвенции (права на уважение личной и семейной жизни). В ряде случаев постановления ЕСПЧ привели к изменению законодательства (см. статью о влиянии постановления ЕСПЧ”Штукатуров п. России”), но в целом можно отметить,что постановления ЕСПЧ по жалобам заявителей по ст.8 Конвенции редко приводило к внесению изменений в семейное законодательство . Зачастую заявителей по семейным спорам удовлетворяют меры индивидуального характера, и они обращаются в национальный суд для пересмотра дела по вновь открывшимся обстоятельствам. Даже громкое дело Агеевых не привело в итоге к изменению в Семейный кодекс в части возможности восстановления в родительских правах усыновителей (см. законопроект 390257-6).
Отцовство
Понимание концепции “семейной жизни” стало предметом рассмотрения в деле “Фатхутдинов п. России” (постановление от 29 сентября 2020 года, жалоба №36335/18). Заявитель на протяжении шести лет воспитывал сына, как выяснилось, он не являлся биологическим отцом. В апелляционной и кассационной жалобах на решение Стерлитамакского городского суда об оспаривании отцовства и исключении сведений о нем как об отце ребенка из записи акта о рождении, заявитель ссылался на Постановление Пленума ВС от 16 мая 2017 года №16 “О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей”, п.29 которого, принятый под влиянием постановления ЕСПЧ по делу “Назаренко п. России” , предусматривает, что “в исключительных случаях, в целях обеспечения интересов ребенка… а также с учетом конкретных обстоятельств дела ….суд может отказать в иске об оспаривании отцовства”. Однако Верховный суд Республики Башкортостан счел ссылку на данное Постановление необоснованной. Неудивительно,что ЕСПЧ установил, что запрет общения с ребенком нарушает право заявителя на семейную жизнь.
Похищение ребенка его родителем
В постановлении от 1 декабря 2020 года по делу “Махмудова п. России” (жалоба №61984/17) предметом рассмотрения был вопрос исполнения судебного решения о возвращении детей в Эстонию, вынесенного Пятигорским городским судом 20 июля 2016 года. Суд пришел к выводу, что российские компетентные органы не приняли необходимых мер для своевременного исполнения решения о возвращении детей или, по крайней мере, для обеспечения их регулярного контакта с матерью, чтобы сохранить перспективы исполнения решения (12.500 евро компенсации).
В июне 2019 года было вынесено постановление по делу “Владимир Ушаков п. России” (жалоба № 15122/17). Заявитель проживает в Финляндии, у него родилась дочь в браке с российской гражданкой. После расторжения брака мать ребенка уехала с ним в Россию. Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга вынес решение о возвращении ребенка к отцу в Финляндию как в государство ее обычного места проживания, но суд апелляционной инстанции решение отменил на основании ст.13 (b) Гаагской конвенции 1980 года. ЕСПЧ указал, что применение данной нормы в конкретных обстоятельствах нарушило право заявителя на семейную жизнь, компенсация морального вреда 16.000 евро.
Неисполнение судебного решения
В постановлении по делу “Губашева и Ферзаули п. России” от 5 мая 2020 года длительное (4,5 года) неисполнение судебного решения об определении места жительства ребенка с матерью было признано нарушением права на семейную жизнь по ст. 8 Конвенции.
В постановлении по делу Абалымов п. России (жалоба 17142/18) от 13 октября 2020 года по поводу судебного решения об определении места жительства троих детей ЕСПЧ указал, что “национальные власти не привели убедительных причин, почему раздельное проживание детей (старшей дочери – с отцом, младших близнецов – с матерью), несмотря на их сильную эмоциональную привязанность, было необходимым. Компенсация морального вреда заявителю в размере 9800 евро.
Лишение родительских прав
В феврале 2020 года в постановлении по делу “Y.I. v. Russia” (жалоба №68868/14) мать наркоманка была лишена родительских прав, старшего ребенка передали под опеку отцу, двух младших детей поместили в детский дом. Российские власти не смогли доказать необходимости применения самой суровой меры ответственности – лишения родительских прав, при том, что в российском законодательстве предусмотрены и другие меры (20 000 евро компенсации заявительнице).
В октябре 2019 года было вынесено постановление по делу “Зелиха Магомадова против России” (appl. No 58724/14)в котором речь шла о лишении родительских прав овдовевшей женщины по инициативе родственников ее умершего мужа. Суд пришел к выводу, что имело место нарушение ст. 8 Конвенции. Лишение родительских прав как мера защиты интересов детей должна применяться в исключительных случаях, в данном деле лишение родительских прав не было мерой, “необходимой в демократическом обществе”(30 000 евро компенсации и 9 000 евро за судебные расходы).
Напротив, в постановлении по делу “Илья Ляпин п. России” от 30 июня 2020 года (жалоба №70879/11) ЕСПЧ пришел к выводу, что лишение заявителя родительских прав и последующее усыновление сына заявителя, с которым Илья Лапин не поддерживал никакого контакта в течение семи лет, отчимом, не составило нарушения ст. 8 Конвенции.
Усыновление и опека
Вопрос усыновления ребенка без согласия его отца стал предметом рассмотрения в постановлении от 20 апреля 2021 года по делу “Налтакян п России” (жалоба 54366/08 была подана в октябре 2008 года). Заявитель был введен в заблуждение его женой о том, что их новорожденный ребенок умер; жена отказалась от ребенка и подделала подпись заявителя на согласии об отказе от ребенка. После передачи ребенка под опеку супружеской паре заявитель узнал о том,что ребенок жив. Суд первой и апелляционной инстанций отказали заявителю на том основании, что разлучение ребенка с людьми, которых он считал своими родителями, противоречит его интересам. ЕСПЧ в длинном, на 46 страницах, постановлении, пришел к выводу,что компетентные органы не пытались достичь баланса законных интересов стороны и что имело место нарушение ст. 8 Конвенции.
В апреле 2019 года было вынесено постановление по делу “В.Д. и другие п. России” (V.D. and others v. Russia, жалоба № 72931/10), в котором Суд указал, что российское семейное законодательство в части права на личные контакты с ребенком, является устаревшим, так как не наделяет правом на личные контакты с ребенком приемных родителей, у которых ребенок воспитывался с рождения до 9 лет.
В марте 2019 года Суд вынес постановление по делу “Богоносов п. России“ (жалоба № 38291/16). Суд еще раз подчеркнул, что между бабушкой и дедушкой и внуками может быть семейная жизнь, если между ними существуют достаточно тесные семейные связи (sufficiently close family ties). Невозможность заявителю восстановить право на общение с внучкой после вынесения решения об ее удочерении (возможное по ст. 137 Семейного кодекса) нарушает право заявителя на семейную жизнь.
Контакты
+7 977 366 13 76
familylawyer@familylawyer.expert
expert_family_lawye